Чебанов Сергей Викторович

Миссия и служение

Аннотация

Рассматривается содержание понятий миссии и служения, исторические варианты их проявления в русском обществе.
Осмысляется созидательная роль миссии и служения, а также пути их искажения, имитации и злоупотребления ими. Проводится рассмотрение миссии и служения с экономических позиций на основе представлений о ресурсах и балансах. Описываются различные возможные формы организации жизни людей, вовлеченных в миссию и служение, в частности, оценивается оппозиция жалования и зарплаты.

Затрагиваются вопросы долга, отношений господин-слуга, противопоставления работы и служения, типологии жизненных единств.
Указана опасность извращенной формы служения – служения кумиру. В целом в статье служение осмысляется как особый социальный институт.

Несмотря на то, что говоря о миссии и служении, легко впасть в патетику и празднословие, обсуждение этих тем представляется абсолютно необходимым при рассмотрении самой сути лечебной деятельности. Вместе с тем, в этой работе миссия и служение не будут рассматриваться непосредственно в структуре лечебной деятельности. Цель ее – наметить круг возникающих в этой области проблем, серьезнейших практических трудностей. Они связаны как с общими недостатками институализации современного российского социума , так и со сложностями в распространении представлений о миссии и служении в практике терапии.

В связи с тем, что речь идет о нравственных основаниях профессиональной деятельности, в которую могут быть вовлечены представители разных конфессий, рассмотрение чисто конфессионального подхода к данной теме также не является целью этой работы. Но это не означает, что предлагаемое исследование принципиально антиконфессионально; порою позиция той или иной конфессии позволяет с необычайной четкостью прояснить какую-то грань рассматриваемой проблемы. В этом контексте уместно также поставить вопрос о том, возможна ли светская духовность. Он близок к вопросу о том, что в богословской традиции понимается под естественной магией, естественной духовностью. При наличии светской духовности, можно в ее рамках разрешать достаточно много вопросов и организовывать многие аспекты повседневной жизни. Понятно, что это отдельная задача, которая, тем не менее, может решаться вне конфессиональных дискуссий.

Помня о введенных ограничениях, можно перейти к рассмотрению важнейших характерных черт миссии и служения.
Во-первых, миссия и служение основаны на ответственности – это ответственные, можно даже сказать, гиперответственные, формы отношения к какой бы то ни было деятельности. Обычно источником такой ответственности является духовная составляющая человека. 
Во-вторых, миссия и служение, с узко утилитарных позиций, бесполезны как в настоящем, так и в ближайшей и в среднесрочной перспективе. Скорее даже наоборот – миссия и служение оборачиваются дополнительными хлопотами, ведь они не имеют ценности с позиций пользы, выгоды, адаптации и т. д. Тем не менее, они являются некими скрепами, обеспечивающими ценность деятельности, задающими ее ценностное измерение.

В связи с этим уместно вспомнить Макса Вебера его различением типов человеческой деятельности – целеориентированной, ценностноориентированной, традиционной и аффективной (Вебер, 1990). Миссия и служение связаны именно с ценностной ориентацией. Коль скоро это так, то чрезвычайно важно подчеркнуть нефункциональность миссии. У миссии нет функций. У нее есть предназначения, которые могут реализовываться через соотнесение с той или иной функцией, что накладывает известные ограничения, вносит дополнительный орнамент в рисунок поведения человека, осуществляющего некоторую миссию.

Примечательно то, что человеческие общности, наделенные миссией, интегрально обладают большей живучестью – живучестью как длительностью существования во времени, и живучестью как способностью переживать экстремальные условия. Именно поэтому у разного рода управленцев возникает время от времени желание использовать это свойство устойчивых человеческих образований. Например, в современном менеджменте существует представление о том, что для оптимизации функционирования той или иной организации, нужно помимо ее целей, структуры, функций и т. д. определять и ее миссию. Обычно миссия в этом случае формулируется чрезвычайно утилитарно, а вся подобная деятельность является профанацией самого представления о миссии.

Если учитывать принципиально неутилитарную природу миссии, становится ясно, что миссия – это то, что начинает реально «работать» в среднесрочной и – прежде всего – долгосрочной перспективе. Именно при таких условиях миссия и обнаруживает свою способность удерживать единство и целостность той или иной деятельности.
 
Формой осуществления миссии является миссионерство. Перед миссионерами нередко стоят очень трудные задачи, часто они работают в чрезвычайно сложных обстоятельствах, испытывая лишения, недостаток ресурсов и т. д. Это лишь часть сложностей в осуществлении деятельности как выполнения миссии, как служения какому-то предназначению.
 
Осуществление миссии может быть осложнено искушением мессианства – осознанием выполнения своей деятельности – часто самочинной – как миссии, безотносительно к осмысленности этой деятельности и качеству ее исполнения. Это своего рода «болезнь служения», из-за которой самооценка значимости деятельности оказывается неадекватной.
 
Другое важное свойство миссии: она может осуществляться через служение, т. е. особым способом отношения к деятельности. Таким образом, разговор о миссии неотделим от разговора о служении.
 
Служение – вполне традиционный способ отношения к деятельности. Это очень тонко дифференцированный культурный концепт, культурный эталон, в русской культуре, в частности. Но, к сожалению, сейчас этот концепт выдавлен на далекую периферию сознания и языковой практики.

Служение необходимо там, где требуется осуществление профессиональной деятельности в соответствии с принципами самой этой деятельности, а не ради каких-то внешних целей (денег, славы, власти и т. д.). Есть классические эталонные сферы деятельности, где предполагается именно служение. Это священники, врачи, учителя, вожди, военные. Без всяких колебаний к этой категории нужно отнести профессионалов высокого класса в любых областях.
 
В русской культуре было и до сих пор полностью не исчезло ясно осознаваемое в свое время представление о высокой миссии людей осуществляющих служение, и особое отношение к ним – сочувствие, уважение, почтение и т. д. Однако, за последние десятилетия служилые люди были, безусловно, сильно скомпрометированы.

 Сущность служения, к сожалению, ускользает из поля зрения людей и потому, что человечеству уже несколько сотен лет навязывается экономический редукционизм, т. е. рассмотрение человеческой деятельности сквозь призму экономики. Базой экономического рассмотрения является представление о ресурсах и балансах.
 
Суть такого подхода заключается в оперировании балансами, которые должны обеспечивать некоторое равновесие в процессах обмена ресурсами. В этом отношении важно, что служение есть форма принципиально внебалансовой – внеэкономической – хозяйственной деятельности, ибо служение построено на нарушении балансов. Если человек осуществляет служение, то его деятельность абсолютно несоизмерима с благами, которые он при этом получает. В предельной форме это формулируется так: «нельзя торговать дарами Духа Святого». Человек, попадающий в ситуацию служения, оказывается исключен из всех балансов. Одному это дает возможность наживаться за счет кормления на своем месте, другому растрачивать себя, радея за порученное дело. Очень часто служащий своему делу растрачивает не только себя, но и свою семью, растрачивает ресурсы, накопленные его предками, а иногда и то, что принадлежит его потомкам . 
Необходимым условием служения является нестяжание, соответственному этому возникают особые формы организации жизни людей, осуществляющих служение.
 
Прежде всего, в нашем языке зафиксирована очень важная оппозиция жалованья и зарплаты. Многие трудящиеся – чисто институционально – зарплату не получают, потому что зарплата – это оплата сделанной работы в соответствии с ее количеством и качеством. Если же человеку за выполняемую им работу назначается определенное денежное содержание, то речь идет о жаловании. Предполагается, что такое жалованье обеспечивает служащему возможность вести образ жизни, при котором он в состоянии выполнять свои должностные обязанности. Указанный образ жизни подразумевает, в частности, именно служение, а отнюдь не работу за деньги. 
Иногда затраты на поддержание достойного образа жизни служащего оцениваются более или менее адекватно (например, труд учителя в дореволюционной гимназии или профессора в 1940-1980 гг.), и тогда миссия служащего осуществляется относительно гармонично. Если же они не оцениваются никак или оцениваются фиктивно, человек, осуществляющий служение, оказывается в ситуации бедствия, и тогда возникает ситуация коллапса соответствующей сферы деятельности.

 Так или иначе, человек, становящийся на путь служения, начинает использовать некоторые особые ресурсы. Это может быть собственная психосоматика, мир как совокупность людей, среди которых он живет, некие высшие силы и т. д.
 
Если подобные нестандартные, особые ресурсы открываются, то в предельном случае возникает некоторый квазибаланс, и какими-то очень сложными, непрямыми путями он обеспечивает возможность выживания служащего, возмещение его затрат и обращения к новым источникам ресурсов.
 
Доступ к этим особым ресурсам является искушением, из-за которого люди готовы осуществлять имитацию какой-то деятельности только ради того, чтобы получать эту поддержку. Так начинается служение кумиру.
 
Кумиром может оказаться все что угодно – не только могущество и богатство, но и честь, достоинство. Им может оказаться и профессиональная деятельность. Поэтому всегда стоит вопрос о ценности, осмысленности служения своему делу, о том, что профессиональное служение не должно заслонять другие, более возвышенные поприща и призвания.

Еще одной формой организации жизни людей, осуществляющих служение, является кормление, которое хорошо известное в нашей культуре. В этом случае в почти полное ведение определенного лица отдается какой-нибудь регион, область деятельности, организация и т. д. Это лицо должно обеспечивать работу вверенного ему объекта и каким-то образом при этом обеспечивать свое существование. На кормление можно посадить и губернатора, и приходского священника, и учителя, и нотариуса. Конечно, при этом возникает возможность различных злоупотреблений. Поэтому кормление как служение невозможно рассматривать вне смирения и вне нестяжания. 

Отсутствие обычной балансовой системы и использование особых источников ресурсов формирует важнейший атрибут служения – представление о долге (профессиональном, священническом, учительском, воинском и т. д.). С вопросом о долге связано несколько важнейших проблем служения.

Проблема первая. Ныне в значительной мере утрачено представление о служении как фундаментальном жизнепроявлении. Речь идет о так называемых жизненных единствах, построенных (в отличие от различных социальных групп и институтов) на социовитальных отношениях . К сожалению, этот способ организации жизни людей находится на периферии и социологии, и обществознания.

Социовитальные отношения – это не ролевые отношения социальных субъектов, это отношения людей в их целостности, включающие в себя и биологические, и тонкие психические, и духовные взаимодействия. В результате при определенном стечении обстоятельств возникают жизненные единства, в которых задействованы все стороны человеческого существа.
 
Жизненные единства могут быть разделены на две группы. 
Первую группу можно определить как специализированные жизненные единства. Таковые отношения, существующие в учреждениях, например, отношения: начальник – подчиненный; водитель транспортного средства – его пассажиры и т. д., и. т. п. Очень важно иметь в виду, что во всех этих случаях имеют место межличностные взаимоотношения, важную роль играют аспекты совместимости людей на психобиологическом уровне, в частности, имеют значение запахи и т. д. Тем не менее, это специализированные жизненные единства, построенные на взаимодействии людей в одной сфере их жизни.
 
Наряду со специализированными, существуют универсальные жизненные единства. Эти единства охватывают все возможные сферы отношений людей. Они отличаются таким свойством, как нерасторжимость, и характеризуются тем, что к ним не приложим балансовый подход. Таковы отношения, существующие в семье, как супругов, так и родителей и детей; дружеские отношения; отношения духовника и духовных чад; учителя и ученика. Отношения сообщинников, входящих в одну общину, также формируют универсальное жизненное единство.
 
К таким отношениям относятся и отношения господин-слуга, и соответственно, возникающий при этом феномен служения. Современному человеку, особенно ориентированному на западные ценности, очень трудно растолковать смысл отношений «господин-слуга». Это действительно универсальное жизненное единство, сопровождающее вовлеченных в него людей на протяжении всей их жизни; единство нерасторжимое, определяющее отношения их потомков и т. д. Полковник из стихотворения Лермонтова «Бородино»: «Слуга царю, отец солдатам» – «слуга» именно в этом смысле . Именно так представлен Й. Кнехт в «Игре в бисер» Г. Гессе. Такой тип отношений в полной мере должен рассматриваться как универсальное жизненное единство. В этом контексте можно определить феномен служения как отношение, на основе которого формируется один из важнейших типов универсальных жизненных единств.

Особое значение приобретает вопрос о том, кому (чему) служить. Неправильно избрав объект или цель служения, можно превратить свою жизнь в служение лукавому или идолу, собиранию марок или коллекционированию картин. Этот вопрос имеет еще один аспект. В законодательстве Российской Федерации существует понятие «государственный служащий», в то время как в демократических странах речь идет о гражданских или общественных служащих. Это очевидное наследие идеи служения государю и государству, хотя Конституция Российской Федерации говорит как об источнике власти о народе, а не о государстве (ст. 3.1). В таком случае следует говорить не о гражданах России, а только об ее подданных.

Один из самых драматических вопросов состоит в том, что в идеологии современного общества отсутствует весь комплекс идей и нравственных принципов, связанных со служением. Можно сказать, что у нас не существует институт служения; это – одна из важнейших институциональных реформ, которые предстоит осуществить. Следует осознать и сформулировать, что служение – это особый социальный институт, отрефлексировать и закрепить в общественном сознании его инсигнии и атрибуты, определить и защитить статус и права человека, осуществляющего служение.
 
Сегодня все социальные отношения, проистекающие из созидательной активности человека, осознаются как работа. Однако работа и служение – это абсолютно разные жизненные амплуа; работа допускает подневольность, а служение основано на абсолютной свободе. 
Возникает очень широкий спектр различных имитаций. С одной стороны, служение имитирует работу, социальный пиар и т. п., что выхолащивает саму идею служения. С другой стороны, самые разные виды деятельности, самые разные виды злоупотреблений и корыстолюбия имитируют служение. Тем самым постоянно, ежедневно, методически, привычно и потому почти незаметно профанируется сама идея служения.
 
В такой ситуации чрезвычайно важно иметь какие-то образцы служения и способов его организации. Такой образец существует. Хотя он хорошо известен, к сожалению, он может показаться очень экзотичным. Это – орденская структура. Имеются в виду монашеские ордена в западноевропейском смысле и ордена кавалеров определенных знаков отличия, прежде существовавшие в нашей стране, но тщательно искорененные (например, институт Георгиевских кавалеров).
 
Естественно, для того, чтобы обсуждать возможность создания такой орденской организации, в обществе должна присутствовать идея служения. Пока, как мы все видим и понимаем, до этого очень и очень далеко.
Мне представляется, что холистическая деятельность, по большому счету, неотделима от идеи служения, и в этом смысле, она должна быть организационно связана с какими-то квазиорденскими формами организации.
 
Литература

Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990.

Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

Чебанов С. В. Биологические основания социального бытия. Очерки социальной философии. Очерк 8. СПб, 1998.

Чебанов С. В. Образ многоукладности хозяйства в экономическом поведении населения бывшего СССР // Чебанов С. В. Петербург. Россия. Социум. / Чебанов С. В. Собр. соч. т. 3. Вильнюс, AB VLANI, 2004.

Abstract

The maintenance of concepts of mission and ministration, historical variants of their display in russian society are considered.

The creative role of mission and ministration, and also ways of their distortion, imitation misapplication by them is comprehended.

Consideration of mission and ministration from economic positions on the basis of images about resources and balances is spent.

Various possible forms of the organisation of the life of the people involved in mission and ministration are described, in particular the pay and salary opposition is estimated.

Questions of a debt, the lord-servant relations, oppositions of work and ministration, typology of vital unities are touched.

Danger of the perverted form of ministration - ministration to an idol is specified.

As a whole in article ministration is comprehended as special social institute.

ЧЕБАНОВ Сергей Викторович – герменевт, д.филол.н.

Окончил биолого-почвенный факультет СПбГУ («биолог-микробиолог», 1976).

Работал в Институте Акушерства и гинекологии АМН СССР, во Всесоюзном научно-исследовательском нефтяном институте ВНИГРИ, в Институте геологии и геохронологии докембрия АН СССР, в НИИ Земной коры СПбГУ, Институте эволюционной физиологии и биохимии им. С.М. Сеченова РАН, Центре исследовательских и образовательных программ Санкт-Петербургского Союза ученых, Высшей религиозно-философской школе, Балтийском Государственном Техническом университете (Военмех им. Д.Ф.Устинова).

Член Института национальной модели экономики.

В 1984-1987 гг. – аспирант кафедры математической и структурной лингвистики СПбГУ.

Один из основателей и руководителей Семинара по Теоретической биологии (1972) (ныне – Семинар по биогерменевтике).

Автор более 260 публикаций (в т.ч. пяти книг).