Поляков Игорь Аркадьевич

Юнг и холизм

Аннотация

В статье анализируются представления К.Г.Юнга о человеческой психике на соответствие их универсальным принципам холизма.

Делается вывод, что подход Юнга холистичен в том смысле, что целое не противопоставляется частям, а действие дной части имеет воздействие на всю систему.

Предлагается целенаправленно использовать возможности религиозной жизни для активизации исцеляющих процессов в психике человека.

*** 

Современная психология, так или иначе, признавая авторитет Юнга или нет, находится под влиянием его идей. Идеи Юнга, принятые современной психологией, сводятся, в основном, к следующим принципиальным положениям. Важную роль в психической жизни человека играют определенные психические структуры (архетипы и комплексы); у бессознательного есть своя творческая, целевая функция; симптомы должны рассматриваться индивидуально, в связи с их особым значением для пациента; процесс анализа или психотерапии – это взаимодействие, преобразующее как пациента, так и аналитика; анализ должен быть направлен на самость столько же, сколько на эго, если не больше; возможна работа с отдельными комплексами или субличностями; вопрос о личностной интеграции (индивидуации) более важен, чем вопрос о так называемой «нормальности». В этом, далеко не полном перечне достаточно явно выражены идеи холизма.

Основные положения холизма сводятся к тому, что элементы чего-либо не могут быть постоянными и неизменными. Целое и части пребывают во взаимовлиянии и взаимодействии. Части формируются целым и приспосабливаются к нему, причем это происходит эволюционно, то есть, происходит последовательное усложнение частей или взаимодействующих элементов с одновременным усилением связывающего их единства.

Справедливы ли эти утверждения холизма по отношению к психике человека, «холистична» ли наша психика? Ответ на этот вопрос имеет непосредственное отношение к здоровью человека. Если под здоровьем понимать целостное и гармоничное состояние души и тела человека, то «холистичная» психика способна восстанавливать и поддерживать целостность, то есть здоровье.

Главное, с чего хотелось бы начать обсуждение этой темы, это идея самости как архетипа, гармонизирующего и примиряющего структуры и содержания психики человека. Все архетипы обладают собственной организующей функцией, которая в процессе индивидуации должна быть соотнесена с целым. Различают структуру самости, которая уравновешивает различные части в едином целом и само содержание самости как бесконечное разнообразие психических содержаний. Рабочее определение самости, предложенное Юнгом, таково: « … потенциал для интеграции общей личности»(1,140). Это включает все психологические процессы, физиологию и биологию, все позитивные и негативные содержания, реализованные и нереализованные потенциалы и духовные измерения. Самость содержит семена судьбы человека и вместе с тем она связана с прошлым человечества, с филогенезом. Еще можно сказать, что самость функционирует как контейнер для всех этих разнообразных элементов, интегрируя их. 

Надо признать, что мы имеем дело с идеалом самоорганизующейся психики. На практике проследить деятельность самости очень трудно. Концепция самости предполагает, что потенциал целого когда-то реализуется или будет восприниматься человеком в ощущениях как целое. Можно сказать, что признак интеграции психики – появление ощущение цели жизни. Способность к религиозной жизни, по мнению Юнга, также является признаком целостности психики.

Юнг пишет: « Самость – с одной стороны простая, с другой стороны – очень сложная вещь, «конгломерат души». В то же время он с уверенностью утверждает, что «самость – это не только центр, но и вся окружность, которая охватывает и сознательное, и бессознательное» (1,141). Это двойное определение самости, как центра и как общности психики, несколько затрудняет понимание мысли Юнга. Наличие центра, мотивация к его достижению, ощущение регулирования со стороны центра – это, возможно, самое точное описание того, что предполагает ощущение целостности. Определение самости, которое подчеркивает целостность и общность, можно рассматривать как концептуальную гипотезу. По мнению Юнга, действие самости воспринимается человеком как ощущение внутреннего центра или как сильное религиозное переживание. Есть еще два дополнительных качества самости, которые выделяют ее в обычном ряду архетипов. Во-первых, самость функционирует в психике как создатель противоположностей и посредник между ними, во-вторых, самость создает в психике глубокие, внушающие трепет нуминозные символы. Символ в аналитической психологии это «наилучшее из возможных выражение или изображение чего-либо неизвестного» (2,201) Нуминозное «… охватывает человека и ставит его под свой контроль; он тут всегда скорее жертва, нежели творец нуминозного» (2,142). Для психики эти символы являются регулирующими и излечивающими.

В концепции Юнга биполярность психики является основополагающей. Это необходимое условие для существования психической энергии. Противоположности необходимы для любой психологической единицы или процесса, один полюс помогает определить другой. Примеры противоположностей: эго/самость, сознательное/бессознательное, личное/ коллективное, экстравертность/интравертность, рациональное/иррациональное. Психике, согласно Юнгу, присущ процесс балансировки или саморегуляции противоположностей. Юнг называет это компенсацией, под которой он понимает автоматическое сглаживание дисбаланса или односторонности восприятия. Это не следует понимать так, что равновесие достигается легко и регулярно. Невроз можно рассматривать как несбалансированное или одностороннее развитие, возникающее вследствие преобладания одной стороны противоположностей. Юнг многие психические процессы, в том числе и патологические, объяснял в терминах баланса и дисбаланса. Тем не менее, противоположности совершенно необходимы для человеческой психики, напряжение между ними перераспределяет психическую энергию, можно сказать, создаёт жизнь души. Также противоположности могут поддерживать друг друга подобно тому, как сильный свет создаёт сильную тень.

Вторая из двух функций самости, которая отличает её от других архетипов, относится к репрезентации и символам, ведущим к личному переживанию самости. Символ, в понимании Юнга, это нечто, наилучшим образом выражающее неизвестное психическое содержание, не постигаемое сознанием. Психика спонтанно производит символы, когда интеллект не в состоянии справиться с внутренней или внешней ситуацией. Чем более универсален слой психики, из которого происходит символ, тем сильнее его воздействие на человека. Символы самости не только выражают потенциальную интеграцию и порядок, но и способствуют их установлению. Символы самости, по словам Юнга, нуминозны – они производят на человека сильное впечатление, внушают трепет, обогащают человека таинственными содержаниями, которые невозможно точно описать. Важно отличать нуминозные переживания от обычных эмоций человека. Нуминозные переживания отличаются тем, что приводят к примирению противоположностей, к снятию актуального конфликта.

По мнению Юнга, религии возникают естественным образом, их можно рассматривать как проявление религиозного «инстинкта». Лишенные догм и интеллектуализации, религии основываются на ощущениях чего-то, внушающего глубокие переживания и трепет. Символы самости и символы Бога, по мнению Юнга, это практически одно и то же. « Поскольку человек не может эмпирически провести различие между символом самости и образом Бога, эти две идеи … всегда оказываются слитыми воедино, так что самость оказывается синонимичной внутреннему Христу из писаний Иоанна и Павла»(1,150).Обе формы осознания, психологическое переживание самости и религиозное переживание, основаны на одном и том же, а именно на переживании полного интегрированного единства.

Юнг рассматривает Христа как символ самости в примирении пар противоположностей божественное/человеческое и дух/тело. При этом Юнг всегда подчеркивал, что религиозное восприятие Христа отличается от предложенного им психологического понимания. Еще одно проявление самости касается стремления к слиянию с чем-то большим, чем сам человек. Например, самость может проявляться в форме «инстинкта смерти», смерть может бессознательно привлекать человека своей тотальностью и нерушимым единством.

Юнг восстанавливает идею unus mundus (единого мира) в том смысле, что каждый слой существования тесно связан с другими слоями. Он пишет: « … поскольку психика и материя содержатся в одном и том же мире, и более того, находятся в постоянном контакте друг с другом и в конечном счете основываются на непредставимых трансцендентальных факторах, не только возможно, но вполне вероятно, что психика и материя – это два разных аспекта одного и того же»(1,153). Подход Юнга холистичен в том смысле, что целое не противопоставляется частям, а действие одной части (unus mundus) имеет воздействие на всю систему.

Самость постоянно реализует себя. Этот процесс Юнг называет индивидуацией. Сущность индивидуации состоит в достижении личностного слияния коллективного и универсального с одной стороны и уникального и индивидуального с другой стороны. Это процесс, а не состояние, индивидуация никогда не завершается и остается идеальным понятием. Форма индивидуации, стиль, регулярность или прерывность зависят от особенностей человека.

Индивидуацию можно рассматривать как движение к целостности путем интеграции сознательных и бессознательных частей личности. Это движение предполагает личный и эмоциональный конфликт, что приводит к отделению от общих сознательных позиций и от коллективного бессознательного. Индивидуация предполагает становление человека самим собой, тем, кем ему суждено стать, раскрытие своего глубинного потенциала. Это предполагает распознавание и принятие тех сторон самого себя, которые отталкивают или кажутся отрицательными, а также освоение собственных скрытых психических структур противоположного пола. Для мужчин это открытие и принятие в себе женского (анимы), для женщин принятие в себе мужского (анимуса). Например, мужчина, освоивший в себе женское, не стесняется выражать свои чувства, он сострадателен, готов проявлять заботу и не боится быть слабым. В аналитической психологии подчеркивается важность освоения человеком своих психических структур противоположного пола, так как это может служить большему взаимодействию с собственным бессознательным. Это, в свою очередь, приводит не только к большей степени самореализации, но также к осознанию и переживанию человеком того, что у него есть самость. Самость становится образом не только более полной личности, но также и цели жизни, и в этом контексте мы вполне можем говорить о реализации самости человека.

Юнг всегда старался уравнять самость и психологическое переживание образа Бога. Он подчеркивал, что самость расположена на «более высоком моральном уровне», и человек должен « знать что-то о природе Бога, если хочет понять самого себя» (1,157).

Индивидуацию можно рассматривать как нечто, означающее «стать самим собой», то есть тем, кем человек является на самом деле. Это предполагает сбалансированное или оптимальное развитие, при этом истинная природа человека не нарушается подавлением или преувеличением какой-либо из сторон. Происходит отказ от слепого негативного следования коллективным нормам, самость начинает действовать как внутренний проводник, развивается ответственность за себя и определенная позиция по отношению к прошлому и будущему. Юнг подчеркивал, что индивидуация - это прежде всего диалог между человеком и коллективным бессознательным, а не между человеком и другими людьми.

Уже отмечалось, что самость развивает символы для компенсации односторонних позиций сознания и соединения противоположностей. Психологическое напряжение между противоположностями в человеке не сбрасывается и не подменяется индивидуацией. Оно может даже усилиться по мере того, как эго снимает свою поддержку обычного образа сознания. Так, например, в процессе индивидуации может возникнуть конфликт между рациональными и иррациональными импульсами. Причиной может быть то, что иррациональное до этого подавлялось. Работа над противоположностями – это основная часть юнгианского анализа, но окончательное снятие противоположностей невозможно. Индивидуация, с точки зрения Юнга, это не снятие конфликта, а, скорее, более глубокое его осознание, а также осознание его потенциала.

нг и его последователи понимают психику как множественное единство, и при этом говорят об интеграции и целостности. Дело в том, что психика использует компенсацию в попытках саморегуляции для поддержания равновесия. Эти мини-компенсации постоянно соединяются при индивидуации, и перед человеком открывается план, модель и смысл жизни. Этот процесс можно рассматривать как форму саморегуляции, различные части личности становятся соотнесенными с центром, с самостью. Прогресс достигается созданием символов, которые возникают из самости, сопровождают и поддерживают индивидуацию.

Юнг писал о множественности частичных сознаний как о звездах или божественных искрах, «светочах». Все это поддерживает полицентрическую концепцию психологии. Важна идея одного из последователей Юнга, заключающаяся в том, что мы стремимся в меньшей степени к собиранию искр в единство и в большей степени к интеграции каждой искры «в соответствии с ее собственным принципом». Нам следует принять множественность голосов, не настаивая на объединении их в единое звучание (1,163 ). Отсюда следует, что процесс разложения столь же ценен, как и процесс объединения. Больший интерес к психологическому разнообразию, чем к психологическому единству, дает более глубокое понимание психики человека. Это не удовлетворяет тех, кто хочет рассматривать индивидуацию как поступательное движение от хаоса к когерентности и, в конечном итоге, к целостности. Но везде ли хаос менее полезен, чем целостность? И не может ли целостность проявляться в хаосе?

Хиллман, ученик и оппонент Юнга, считает, что целостность в истинно психологическом смысле означает рассмотрение явлений как целого в данном его проявлении. Он противопоставляет это целостности в теологическом смысле, где она обозначает одно. Хиллман пишет: « … есть две концепции завершенности – психологическая целостность, где индивидуация проявляется в множественных отношениях и теологическая целостность, где индивидуация проявляется в степени приближения к идеалу и единству» (1,164).

Хиллман в большей степени приветствует «изощренность, детализированность, сложность», при этом индивидуация может проявляться в дезинтеграции и расширении.

Индивидуация предполагает принятие и переживание того, что лежит за пределами человека, того, что просто неизвестно, но ощущается. В этом смысле индивидуация это духовный зов, но как реализация полноты личности это – психологическое явление. Юнг отмечает, что не у всех людей есть призвание к индивидуации: « Только тот, кто может сознательно прислушаться к силе внутреннего голоса, становится личностью» (1,167).

Хиллман рассматривает проблему индивидуации по-иному, предполагая, что можно говорить скорее не об индивидуации, а о множестве индивидуаций, которые исходят «от наших внутренних множественных личностей». « Поэтому человек не может установить норму даже для себя самого. Каждый из нас поклоняется многим Богам, и наши многочисленные нормы выражены во внутреннем пантеоне. Глобальные утверждения бессмысленны» (1,169).

Нойман, постъюнгианский аналитик, полагает, что самость можно испытать в начале жизни, только проецируя ее на родителей – она не может появиться без функционирования конкретных отношений родитель-ребенок как «личностного проявления архетипа». Нойман пошел дальше и стал рассматровать мать как носителя самости ребенка, а иногда мать как самость ребенка: « … развитие впоследствии оси эго-самость в психике коммуникации и противопоставление эго и самости начинается с отношений между матерью как самостью и ребенком как эго» (1,176).

Внутренние ощущения гармонии и цели (переживание самости) можно рассматривать как интернализацию материнской заботы. Можно провести аналогию с первой влюбленностью: как она откладывает отпечаток на последующие отношения, так и детские ощущения матери формируют будущие ощущения самости. Состояние оси эго-самость человека отражает то, что возникло между ним и матерью. Это, возможно, более удовлетворительное использование оси эго-самость, чем слишком простая формула «мать как самость». Самость – это центр личности, архетипичный по своей сути, зависящий в своем индивидуальном воплощении от чувственных переживаний детства.
Индивидуация сопровождается и поддерживается символическим процессом. Символический процесс, по определению Юнга, это переживание в образах и образов.

По мнению Ноймана, символическая способность, как универсальный потенциал, может иметь нарушения на ранних этапах развития. Это приводит нас к дальнейшим рассуждениям о том, может ли человек, который не соединил изначально противоположные образы хорошей и плохой груди или хорошей и плохой матери, впоследствии символически сочетать противоположности. Прежде, чем у ребенка может развиться способность символизировать, он должен научиться проводить и сохранять сознательное различие между самим собой и своим внутренним миром, самим собой и внешним миром. Практически вопрос состоит в том, может ли ребенок получить достаточно стабильный образ матери, который даст ему ощущение безопасности и уверенности, когда матери нет с ним. Иначе говоря, может ли он применять ее символ в своем воображении? Символическая способность развивается через использование переходных объектов и игру.

Различают символическое приравнивание и истинную символическую функцию. Оба этих механизма основаны на слое чувственных данных. Но при символическом приравнивании нет элемента «как будто», нет ощущения метафоры. Недостаток символического мышления происходит из базисной катастрофы в отношениях между младенцем и матерью. Несмотря на то, что фактическое кормление может происходить, может не быть эмоционального общения. Этот недостаток вместе с более ощутимыми лишениями, такими как болезнь, ранняя смерть матери и т.д., может рассматриваться как нечто, ведущее к закрытости, к нежеланию и неспособности выходить из нее. Приходится постулировать способность самости формировать барьер в отношениях с иным, это своего рода защита самости, которая разрушает способность к символизации. Таким образом, рассуждения Ноймана ставят под сомнение универсальность самости в концепции Юнга.

На основании вышеизложенного можно дать ответ на вопрос о «холистичности» психики, или, иначе говоря, на вопрос, приводит ли индивидуация к целостности. Прежде всего, необходимо выделить в понимании индивидуации два аспекта: естественный и во многом спонтанный процесс, происходящий в течение всей жизни человека, и управляемый, сознательный процесс анализа или психотерапии. Можно предположить, что управляемый процесс индивидуации опирается на возможности и потенциалы «склонной» к этому психики человека. В то же время, индивидуация, как движение к целостному состоянию, возможна, если человек ощущает себя частью чего-то большего, чем он сам; если это «большее» эмоционально значимо для него, если оно играет для человека роль нуминозного символа.

Практика показывает, что современный человек утратил способность распознавать нуминозные символы, создаваемые самостью, разучился ими пользоваться для своего исцеления. В связи с этим актуальна задача научить человека пользоваться для своего исцеления универсальными и вечными символами целостности. Одним из таких символов, присутствующих в нашей реальности, является Церковь. Жизнь Церкви многообразна, насыщена множеством смыслов и индивидуальных проекций людей. Мой опыт психолога и священника говорит о неисчерпаемых возможностях использования разнообразных отношений человека к Церкви для управляемого процесса индивидуации. Пребывание человека в отношениях с Церковью, пусть даже сложных и противоречивых, создает удивительную возможность для организации интерактивного творческого процесса индивидуации. Подчеркнем, что для этого обязательно нужна помощь специалиста.
Итак, психика человека «холистична», способна двигаться к целостности, но для этого ей необходима помогающая и поддерживающая среда.

*** 

Литература.

1. Э. Самуэл. Юнг и постъюнгианцы. М., 2006.

2. Толковый словарь по аналитической психологии. СПб., 2000.

Abstract

The article analyses Jung’s conceptualizations about human psyche and if they meet the universal holism principles.

The result is that Jung’s approach is holistic to mean that the whole is not opposed to parts, and action of one part has influence on all system.

It is offered to use purposively possibilities of a religious life for activization of curing processes in psyche of the person. 

*** 

ПОЛЯКОВ Игорь Аркадьевич – в 1978 году с отличием закончил Ленинградский институт авиационного приборостроения.

Работал в Академии гражданской авиации, там же закончил очную аспирантуру.

Занимался вопросами подготовки лётного состава.

В 1989 году поступил в Духовную Семинарию.

В 1991 году был рукоположен в сан священника, служил на приходах Санкт-Петербургской епархии.

В 1996 году закончил Духовную Академию с защитой кандидатской диссертации на тему: «Религия, её сущность и происхождение». Диссертация была отмечена премией митрополита Никодима.

После окончания Духовной Академии был штатным преподавателем Семинарии.

Сфера научных интересов: психология религии.

Получил дополнительное профессиональное образование в Институте психологического консультирования.

В настоящее время практикующий психолог, священник.

***